Эта эмоциональная причастность, я думаю, одна из проблем, с которыми мы боремся, используя контрарианский подход. А именно, мы действуем вопреки сидящему в каждом глубокому инстинкту, заставляющему не сдавать позиции и бороться, так сказать, до конца. Перефразируя известного государственного деятеля, говорившего о зарубежных странах, мы можем сказать, что не имеем ни лояльности, ни друзей, только интересы. Может быть, этот контрарианский элемент нашего бизнеса увеличивает его обаяние, хотя для членов семей это часто означает дополнительные неудобства, потому что мы так любим свой бизнес, что склонны задерживаться на работе необоснованно долго.

Вернемся к контрарианскому подходу: почему он окупается? Возьмем 20-е годы как крайний пример того, как это работает на фондовом рынке. В 1929 году почти каждый, кто мог, купил столько акций, сколько позволяли его наличные средства и кредитоспособность, и в те дни было немало операций с 5-процентной маржей. Это, вероятно, можно считать в высшей степени крайним примером всеобщего мнения, что акции будут расти. Следовательно, вся страна оказалась набитой потенциальными продавцами. На тот момент покупка была полностью выполнена и перевыполнена. Поэтому естественным результатом стала паника 1929 года. Этот пример хорошо показывает, как работает контрарианский подход. Толпы, когда доводят зачастую нормальные идеи до дурацких крайностей, склонны стремиться к самоубийству. В идеале курсы ценных бумаг на фондовом рынке должны выражать усредненное мнение относительно справедливой оценки вероятностей, как правило, так оно и есть. Другими словами, каждая цена сама по себе здоровое проявление своего рода контрарианского подхода. Я имею в виду ту часть биржевых операций, которые вы могли бы называть добровольными, не вызванными необходимостью. Каждая трансакция представляет мнение покупателя, что цена неправильная, что она должна быть или стать выше. И мнение продавца, что цена неправильная, что она должна быть или стать ниже. Если продолжить далее, вы получите мнения об акции со стороны широкой публики, и тут появляется новый элемент. Толпа стремится засасывать в себя новых членов. Получается, что "А" думает таким образом потому, что так же думает "В", а "В" — потому что так же думает "С" и так далее. Основа общего мнения стремится работать сама на себя и создавать новые сходные мнения, подобно грозе, порождающей свой собственный ветер. Массовое мнение имеет тенденцию расти само по себе, и здесь, я считаю, сердце и душа доктрины контрарианского подхода. Именно это искусственно порожденное всеобщее мнение позволяет "намывать бабки", потому что на самом деле это вообще не мнение — это феномен психологии толпы. Каждый из нас имеет внутри себя частицу толпы. Я всегда задавался вопросом, как Хамфри зарабатывает на том, что является общим мнением. Мне никогда не нужно выходить за пределы моей комнаты. Каждый из нас имеет внутри себя камертон, в большей или меньшей степени вибрирующий на одной ноте с толпой. Он работает настолько универсально, что, когда иногда я разговариваю с продавцами взаимных фондов, я даю им следующее правило: чем болезненнее они воспринимают продажу и чем больше им приходится бороться с собой, чтобы ее совершить, тем лучше это будет для клиента, да и для самого продавца. Это просто означает действовать вопреки своему врожденному инстинкту толпы.

Вот что вы получаете в области, где существуют перегретые мнения, где события развиваются сами по себе. Другая аналогия — эффект цепочки писем. Нет ли среди вас людей, достаточно старых, чтобы помнить цепочки писем? Это была очень-очень интересная штука. У меня был приятель по имени Понци, продолжавший работать по тому же принципу. Иными словами, идея этой игры хороша до тех пор, пока вы находите новых дураков, присоединяющихся к ней и выкупающих старых. Покойный Имри де Вег назвал это Теорией Большего Дуракa". Вы покупаете по дурацкой цене, но надеетесь, что найдете еще большего дурака, который позднее уплатит вам еще большую цену. Диксон Ваттс был известным хлопковым спекулянтом, я думаю, и он сформулировал некоторые принципы торговли. Он изложил их следующим образом; "Против толпы действуйте смело. С толпой действуйте осторожно. Она может в любой момент повернуться и разорвать вас". Я думаю, что в этих очень немногих словах он иначе выразил принцип, работающий в этой ситуации.

Собственно говоря, в работе с ценными бумагами рассуждения — отнюдь не главное. талантливые операторы, которых я знаю, отнюдь не продумывают свои действия (хотя они часто притворяются, что так делают). Они просто действуют инстинктивно, исходя из опыта. Как человек играет в гольф или скачет на лошади. Наша страна — замечательное явление, поскольку мы, американцы, очень интересная группа людей, как видно в свете истории. Мы по существу люди действия. И с этим ничего не поделаешь! Мы также люди науки — потрясающие ученые. Но, когда мы обращаемся к искусству, мы находим, что оно нелогично и ненаучно; искусство, в основном, вопрос личных эмоций и ощущения всеобщности, направленных в специфический способ выражения, например, живопись, музыку или философию, поскольку последняя касается понимания человеческой души. Речь в действительности идет об инстинктивном понимании вещей, которое существуют но слишком сложно, чтобы его объяснить логически. В этом американцы кажутся не совсем полноценными, до некоторой степени напоминая древних римлян. Возьмем сегодняшнего психиатра — здесь вы имеете пример попытки применить научный метод к человеческому разуму. И это просто не работает, потому что сознательное и подсознательное человеческое мышление настолько обширно — фондовый рынок, между прочим, просто связка умов, что не найти ни такой науки, ни такой машины IBM, ничего, что могло бы укротить его. На практике для нас это означает: если мы сможем сделать то, что американцы могут делать лишь с трудом — то есть понять до некоторой степени самих себя (и в результате других), мы действительно получим шанс стать эффективными фондовыми операторами. Это вещь трудная, и вещь редкая.