Человеческим существам дана левая нога и правая нога, чтобы
совершать ошибки сначала с левой, потом с правой, снова левой и далее в
том же режиме.
Р. Бакминстер Фуллер
Когда мне было десять лет, со мной произошла история, которую я
никогда не забуду. Учительница вернула мне результаты викторины с
низкой оценкой. Я был очень удивлен. Оказывается, я неправильно ответил
на 10 вопросов из 10. Сейчас я не помню всех вопросов викторины, но
один я запомнил. Вопрос был такой: Джанни пошел в магазин, чтобы купить
маме муку. В магазине он нашел пакет муки весом в один фунт и
стоимостью 35$ и пакет весом в 5 фунтов стоимостью 150 долларов. Какую
муку лучше купить?
Я ответил, что было бы желательно, чтобы об обоих пакетах была
дана исчерпывающая информация. Я помню, что написал что-то об условиях
типа уровни потребления семьи, условий для хранения, так как моя мать
несколькими днями раньше выбросила пакет муки, полный жучков, и сколько
денег было у Джанни на тот момент. Я даже помню, что гордился собой
после окончания теста потому, что чувствовал, что я действительно
хорошенько продумал свои ответы.
Учительница так не считала. Хотя она пыталась быть вежливой,
выслушивая мои объяснения, ее нетерпение было очевидным. Она встала,
показывая на правильный ответ, который четко гласил: правильный ответ -
пятикилограммовый пакет и никаких "если", "и" и "но".
Зная, что у меня абсолютно нет шансов, я все же спросил ее, не
могу ли я заглянуть в книгу в раздел верных ответов. Как и ожидалось,
она ошеломленно посмотрела на меня и сказала: "Не будь глупцом, ведь ты
тогда узнаешь все правильные ответы."
"Нет не узнаю", - ответил я: "Потому что моих ответов там нет.
Если бы у меня была ваша книга, я смог бы узнать все эти ваши так
называемые правильные ответы, но в действительности я бы не узнал
ничего. И я бы был как вы!"
Мое последнее замечание быстро положило конец нашей дискуссии.
Я был препровожден в директорский кабинет, и был удивлен тем, как меня
распекали, не давая вставить ни слова. Что с ними не так, удивлялся я.
Неужели они не понимают моей позиции? И уже значительно позднее я
понял, что они всего лишь исполняют инструкцию не создавать шума,
принимать "правильный" ответ, данный учителем, все запоминать и
стремиться получить хорошую оценку. Между тем ко мне приклеился ярлык
"дисциплинарная проблема" из-за постоянных вопросов и поисков ответов,
ярлык, который следовал за мной все школьные годы.
Когда я пришел домой, затравленный школой, я осмотрительно
решил показаться отцу на глаза. К моему удивлению он просто посмотрел
на меня и начал смеяться.
"Сын", - сказал он. - "Я слышал о твоем споре. У тебя хорошая
голова на плечах. Я рад, что ты используешь ее не только для ношения
шляпы".
Это был абсолютный сюрприз. Я думал, я получу хорошую взбучку.
Почему бы человеку, который станет главой системы образования штата
Гавайи, понадобилось огорчаться из-за дисциплины своего сына? Но как
раз тогда, когда я был близок к тому, чтобы открыть свой рот и кое-что
сказать, глаза отца стали печальными и железные нотки появились в его
тоне.
"К сожалению, сын", -сказал он. - "Учителя должны следовать
законам нашей образовательной системы. Требование того, чтобы студент
знал только один правильный ответ - основополагающее требование
системы. Так намного легче тестировать и оценивать студентов. Учителя
не виновны, они всего лишь делали то, чего требовала система."
Оглядываясь назад, я понимаю, что должен благодарить эту
учительницу. Этот спор возымел большое влияние на мою последующую
жизнь. Я перестал воевать с учителями, но я продолжал задавать вопросы.
Возможно, это было частью моего упрямства, но я благодарен судьбе за
этот урок. Я стал много читать в поисках ответов на свои вопросы. Эта
стычка с учительницей даже научила меня быть более вежливым. Хотя
учителя все еще меня боялись.
Несколько лет назад я обсуждал с группой бизнесменов ценность
умения задавать точные вопросы. Джентльмен в зале сказал мне, что
причина моего особого интереса к постановке вопросов в том, что я с
Востока. Это была в основном кавказская аудитория. Я дипломатично
предположил, что он должно быть насмотрелся Дэвида Кэрэдина по
телевизору, когда этот старый мудрый мастер Кинг-фу задает своим
ученикам вопросы типа "Хрэсхоппер, а что значит, когда голубая цапля
чешет свой клюв?"
После того, как смех стих, я заметил, что дети всех рас и
происхождений очень любят задавать вопросы - часто по теме,
раздражающей их родителей. Вопросы рождаются из естественной
потребности знать. Родители порой бывают первыми, что разрушает эту
любознательность. Дальше она уменьшается с получением формального
образования, так как система предполагает наличие готовых ответов,
навязываемых ребенку. И в конце концов детская потребность в творчестве
бывает уничтожена. Вот почему прохождение ребенка сквозь нашу
образовательную систему всегда напоминает мне процесс превращения
бабочки в нелепую гусеницу.
Наше общество и в особенности наша образовательная система
настаивают на существовании только одного правильного ответа,
однозначно убеждая студентов в том, что остальные ответы являются
неверными. Это предотвращает потенциальную возможность того, что
студент сам начнет задумываться над тем, действительно ли ответ,
предложенный системой, единственно верный. К возрасту
шестнадцати-семнадцати лет мы становимся полностью убежденными системой
в том, что заучивание - это и есть знание. Заучивание - всего лишь
слабый заменитель процесса мышления. Всякий раз, когда я спрашиваю
аудиторию, что из выученного в школе они помнят и сейчас, поднятые в
зале руки свидетельствуют о том, что большинство помнит меньше пяти
процентов тех знаний, которые им дала школа. Один психолог,
присутствующий в моей аудитории, однажды сказал что все, что средний
человек удерживает в голове через много лет после окончания школы,
можно было бы преподать ему за три недели.
Когда учитель спрашивает: "Когда Христофор Колумб переплыл синеву
океана?" - все учащиеся отвечают: "В 1492 году". Учитель рад тому, что
ответ учащихся совпадает с ответом в учебнике, и учащиеся рады тому,
что они правильно ответили и знают, что их не накажут за ошибку. Но
выучили ли они что-то особенно ценное? И нужно ли было кому-то думать?
Нет. В этом и заключается проблема.
Вместо того, чтобы задать вопрос, на который есть один
определенный ответ, давайте представим, что учитель задал такой вопрос:
"Как Колумб уговорил команду плыть с ним, когда большинство людей в то
время верили, что земля плоская и что можно было доплыть до ее края и
упасть?" Действительно, этот открытый вопрос не относится к
стандартизированному формату "правильно - неправильно", которые
предпочитают учителя, но он требует мышления.
Ограничивая размышление студентов о дилемме
правильно-неправильно, мы разрушаем их природную любознательность,
подавляем энтузиазм и убиваем способность к творчеству. Длительный
процесс утилизации собственных способностей провоцируется не только
скукой. Причина также в том, что нас обучают быть зависимыми от
авторитетов и от их моделей правильного ответа. Это, без сомнения,
удерживает студентов от полного раскрытия их потенциала, способного
принести жизненный успех.
Важно помнить о том, что учителя не только обучают нас в рамках
системы, но и сами являются ее продуктом. Когда я слышу, как учителя
жалуются на свои условия работы и низкую зарплату, я задаю им один
вопрос: "Почему же вы терпите?" Точный ответ - это: "Потому что я люблю
учительскую работу". Мой следующий вопрос такой: "Как вы смогли бы
преподавать и зарабатывать больше денег?" И чаще всего ответы такие:
"Найти работу с неполным рабочим днем", "Продавать недвижимость" или
"Выйти замуж за деньги". Многие шутливо добавляют: "Выиграть в
лотерею". Эти ответы я слышал слишком часто и раньше. Редко попадаются
оригинальные идеи.
Когда я спрашиваю: "Что бы вы еще, кроме сказанного, могли бы
сделать, чтобы зарабатывать больше денег?" - они отвечают: "Это
невозможно" или "Не получится".
По мере того, как продолжаются эти беседы, мы начинаем видеть,
что настоящая проблема имеет мало общего с выбором, который существует
или отсутствует у учителя. На самом деле проблема в неспособности
творчески думать и быть изобретательным.
Когда я разговариваю с учителями, я неохотно сообщаю им, что
стал финансово независимым благодаря преподаванию - профессии, которую
я тоже очень люблю. Когда я все же это говорю, то обычно в ответ вижу
застывшие, стеклянные взгляды. Многие из людей, с которыми я беседую,
не могу поверить, что можно стать богатым, будучи учителем. Я
представляю, что их пустые взгляды сравнимы со стеклянными взглядами,
которые они сами часто получают от своих скучающих учеников.
Несколько лет назад у меня была подруга, в колледже которой
профессор литературы искренне считал, что только его интерпретация
классики является единственно правильной. В результате на своих лекциях
он никогда не оставлял времени для дискуссий. Когда класс начал читать
"Моби Дика", книгу, за которой даже сам ее автор признавал право быть
истолкованной по-разному, наш профессор по-прежнему настаивал, что его
интерпретация лучшая и единственно приемлемая. Он предупреждал, что
все, кто досконально не выучит его лекций, получат на экзамене плохую
отметку. Найдя такой курс скучным и вредным, моя подруга пошла к
профессору и попыталась ему объяснить, что требуя от студентов
механического заучивания, он по существу не позволяет их мышлению
развиваться самостоятельно. Он ответил: "По вашему это не я изучал
литературу все восемнадцать лет и могу позволить, чтобы студенты
объясняли мне смысл тех или иных произведений?"
Для меня нет сомнений в том, что существуют люди, допускающие
единственный вариант правильного ответа. Какая концепция существенно
облегчает жизнь, но является довольно поверхностной. Жаль, что в жизни
находится парочка непростых вопросов. Таких, например, как: "Кем ты
хочешь стать, когда вырастешь?" Привычный ответ таков: "Учителем". А
теперь спросите: "Как можно быть учителем, зарабатывающим миллион
долларов, преподавая? Этот вопрос требует тщательного нетрадиционного
обдумывания, а не механической реакции. Проблема в том, что если вы
позволили доктрине современного образования значительно внедриться в
ваше восприятие, вы не почувствуете разницы между заучиванием и
мышлением.
До тех пор, пока мы четко не разграничим эти два понятия, мы
будем продолжать проживать свои жизни, постоянно оглядываясь в поисках
"правильного" ответа на вопросы, которые никак этого не предполагают.
Конечно, мы знаем многих, кто может быть только себе благодарен за то,
что у них есть единственно "правильные" ответы. Их парадигма "Я прав"
мешает им отыскать истину. В глазах окружающих они выглядят обычно
узколобыми и самоуверенными.
Истинная угроза заключается в том, что, думая что мыслим, мы на
самом деле выдаем заученные штампы. Я думаю, что Генри Форд
охарактеризовал эту тему полнее, когда сказал: "Думать - самая трудная
работа из всех существующих - поэтому так мало людей занимается ею."
Самое печальное, что те, кто всегда "прав", не представляют
себе существования нескольких вариантов правильных ответов. Это и
неудивительно при наличии нашей системы образования. Проблема в том,
что такое мировоззрение ограничивает способность человека приобретать в
течение жизни новый опыт. Это как раз те, кто в конце недели немедленно
восклицают: "Где моя зарплата?"
Одной из серьезнейших проблем, с которой мы сегодня
сталкиваемся, является тот факт, что бизнес-структуры, социальные
организации, школы и правительство в большинстве своем состоят из
бездарных инертных людей, которые были очень успешны в учебе. Они
абсолютно удовлетворяли систему. Они часто признавались
интеллектуальной элитой потому, что соглашались идти в ногу с системой.
Но мир меняется и заучивание правильных ответов больше не помогает в
большинстве случаев. И тем не менее, очень многие по-прежнему их
придерживаются несмотря на то, что они являются формальными и
устаревшими. Эти "превосходные" лидеры ведут бизнес, правительство и
даже собственные семьи к неизбежному краху потому, что не могут мыслить
творчески. Они полны чувства собственной значимости, однако в
действительности являются примерами трагического краха существующей
системы.
Что значительно ухудшает ситуацию, так это тот факт, что многие
из этих образцов образования думают, что умеют мыслить. В основном они
повторяют услышанные от других идеи. Они - не более, чем роботы,
которые записывают и воспроизводят услышанное. Они надежны только в
одном - в том, что как сумасшедшие, вращают педали стационарных
велосипедов, которые прочно вросли в свои основания и не сдвинулись ни
на дюйм со своего места.
Достаточно преуспевающие люди думают, обычно не из школьного
опыта, что большинство вещей требуют многостороннего подхода. Они
обнаружили, что, принимая в качестве верного единственный ответ, они
ограничивают свой потенциал. Многие неудачники застревают в работе,
удивляясь, почему им так каждый день не везет, совсем не так, как в
школьные годы, когда они в точности выполняли то, что диктовалось
системой. Из-за того, что студенты часто слепо впитывают "правильные"
ответы, идея изменения системы воспринимается как вызов. Однажды
усвоенный урок слепого подражания заставляет людей становиться слишком
сдержанными, боящимися спросить о чем-либо своих начальников.
И последнее, - наша образовательная система диктует студентам,
а не поддерживает в них способность самостоятельно мыслить. Она
требует, чтобы они запоминали то, что нужно системе, вместо того, чтобы
обучать их решению собственных проблем и развивать врожденные
творческие способности. Говоря другими словами, заимствованными из
древней притчи, она снабжает рыбой, а не навыком ее ловли. Это означает
существование миллионов интеллигентных людей, имеющих все правильные
ответы и не умеющих думать. Как результат, они оказываются загнанными в
эмоциональную, профессиональную и финансовую ловушку.
Система ворует у них их способность думать.
Хорошие новости заключаются в том, что в силах каждого из нас
изменить это положение. Такое изменение может начаться с мужественного
отказа от уроков, усвоенных в прошлом и допущении мысли о том, что
правильных ответов может быть несколько. В качестве напутствия я хочу
напомнить слова Бакминстера Фуллера, с которыми я полностью согласен и
с которых начал эту главу: "Человеческим существам была дана левая нога
и правая нога, чтобы идти не туда с левой ноги, затем с правой, затем
снова с левой и дальше в том же режиме".
|