Некоторые из этих медных спекуляций финансировала "Никербокер траст компани". Она ненадлежащим образом ссудила часть своих денег Чарлыу У. Морсу; за это впоследствии привлекли к ответственности президента компании Джона Т. Барни. Это, конечно, результат скрытой слабости в структуре. Фатальное бегство от "Никербокер траст" началось совсем по другой причине.

В нашей индивидуалистической банковской системе того времени трастовые компании, работавшие по чересчур терпимым законам штатов, были вовлечены в некоторые не совсем чистоплотные банковские операции. Они создавали раздражающий элемент нечестной конкуренции для более строго управляемых национальных банков. В тот период ни одна из быстро растущих трастовых компаний не была членом Ассоциации расчетных палат. Некоторые из наиболее сильных трастовых компаний попытались использовать возможности расчетных палат, заключив специальные соглашения с тем или иным банком-членом. В таком случае банк посылал накопленные трастовой компанией за день чеки на инкассацию в расчетную палату, как если бы эти чеки были частью собственной деятельности банка. Эта паразитирующая схема, родственная постоянному заимствованию непредусмотрительным соседом вашей газонокосилки, в конце концов истощили терпение "Нэшнл бэнк оф коммерс", оказывавшего эту услугу "Никербокер траст компани". В кратком объявлении публика прочитала, что "Нэшнл бэнк оф коммерс" отказался далее учитывать чеки "Никербокер". Вкладчики "Никербокер" решили, что в этом заявлении следует видеть что-то, имеющее более глубокое значение. Они устремились в трастовую компанию, настроенные забрать свои депозиты. "Никербокер" не имела много денег. От трастовых компаний не требовалось держать денежные резервы для их депозитов в пропорции, сопоставимой с аналогичными требованиями для национальных банков в центральных резервных городах Нью-Йорке, Чикаго и Сент-Луисе, которые должны были всегда иметь в своих хранилищах суммы, равные 25 процентам их вкладов до востребования. Испытывая нехватку наличности, "Никербокер" была вынуждена быстро закрыть свои двери.

Уже запуганная публика немедленно стала испытывать подозрения по отношению к большинству других трастовых компаний, и перед их дверями начали выстраиваться очереди вкладчиков. Дополнительные выпуски газет, падение цен на фондовом рынке, дикие слухи — все эти вещи добавили силы волне эмоций, охватившей банковскую систему.

Почти каждого визитера нужно было в чем-то успокоить. Один знакомый, подошедший к моему столу, был человеком с черными бровями, столь подвижными от волнения, что, казалось, они вот-вот соскочат у него со лба и исчезнут в волосах. Эго был молодой писатель Джулиан Стрит, он держал в кармане брюк нечто такое, чего не водилось в карманах всех других авторов, которых я когда-либо знал. Стрит имел пятьдесят желтых банкнотов по 1.000 долл. Он честно объяснил, откуда они взялись; деньги часть наследства его жены и, после ряда приключений, он только что забрал их из одной трастовой компании.

В то первое утро паники Стрит поддался страху, охватившему вcex остальныx; вы могли заразиться ужасом по тедефонуот одного тона голоса. Незадолго до этого значительная часть состояния его жены была обращена в наличность В ожидании реинвестирования эти деньги положили на депозит с одну из трастовых компаний; но даже самые сильные трастовые компании попали под подозрение. Придя в деловую часть города, Стрит повсюду увидел мужчин и женщин, суетящихся как муравьи, у которых разворошили муравейник. Он решил забрать деньги и принести их ко мне.