Именно этого я ожидал. Я вышел и немедленно дал распоряжения своим брокерам продать все акции "Эри", какие только смогут. Вскоре тикер сообщил мне, что мои брокеры ищуг покупателя на акции "Эри", которые они предлагали. Я полагал, что мог довольно точно предположить, кто является покупателем. Я дал ему столько акций, сколько он согласился купить. К моменту, когда рынок обрушился, я нагрузил его достаточным количеством акций "Эри" по достаточно высокой цене, чтобы перелить из его кармана в мой весь тот гонорар, который он урвал у меня лишь несколько недель назад. Теперь я считаю счет равным.

Вскоре, после улаживания дел с Коммодором по окончании "Войны Эри", я ушел с Уолл-стрита. К тому времени я перешагнул через библейский возраст — 70 лет. Я считал, что заслужил отдых. Я полагал, что сделал достаточно денег, и теперь мне следует начать пользоваться ими.

Теперь мне казалось, что я в тихой гавани, вроде той отличной большой бухты, что выступает из реки Гудзон у Фишкилла. Я мог смотреть из этого безопасного убежища на человеческие суда, мечущиеся в волнах снаружи.

Но после двух или трех месяцев ничегонеделания я приустал от отдыха. Я видел, как Гоулд и Фиск быстро делают деньги на акциях "Эри", и страстно захотел вернуться. Я, так сказать, захотел сунуть палец в тот пудинг. Они взяли в совет директоров Билла Твида и Пита Свини. Это дало им такие отличные связи с судами и властями города Нью-Йорка, что они могли делать почти все, что пожелают, и не беспокоиться по поводу исков или юридических формальностей. Твид стал директором отдела железнодорожных акций, "чтобы рассчитаться с "Эри", как он выразился. Поскольку он был до сих пор уязвлен из-за этих старых потерь на спекуляциях с акциями "Эри", в которых, как он говорил, был повинен я, и теперь он поклялся, что собирается их вернуть — собирался убрать их с пути, чего бы эго ни стоило. Когда я избавился от "Эри" во время нашего расчета с Вандербилетом, я посчитал, что забрав мою плату деньгами и освободив дорогу для Фиска и Гоулда, я получал лучшую часть сделки. Я посмеивался про себя, думая, что я взял, так сказать, лошадь, а им оставил повод. Но слова Джея оказались правдой. И хоти "Эри" казалась сильно подтопленным судном, в ней, тем не менее, еще оставалось немало полезного. Поэтому и захотел снова подняться на борт, если можно так выразиться.

Ко времени того соглашения между мной и двумя другими людьми, Джеем и Джимми, возникла взаимная симпатия. Но личные чувства не берутся в расчет на Уолл-стрите. Сегодня операторы могут давать зарок вечно мстить друг другу, а назавтра быть сладкими, как мед. В финансовых кругах только деньги имеют значение. Как бы вы ни злились на того или иного человека, если вам нужны его деньги, вы легко с ним миритесь. На акциях "Эри" все еще можно было делать деньги. Поэтому и захотел еще раз поработать на бирже. Если бы я мог поработать с дойной коровой еще срок-другой, так сказать, и чувствовал, что тогда смогу навсегда отойти от активных дел. Соответственно, до того, как закончилось лето, и позвонил Гоулду и Фиску. Они должны были навестить меня, прямо как будто у нас не было никаких разногласий. Прежде чем и осознал это, я уже опять был в гуще событий и суетился, как щенок.