Каждый раз, когда мы с Чарли покупаем обыкновенные акции для страховых компаний Berkshire (не принимая во внимание арбитражные приобретения, о которых речь пойдет в следующем эссе), мы подходим к сделке как к покупке доли частного предприятия. Мы учитываем экономические перспективы компании, личностные характеристики управляющих и цену, которую нам придется заплатить. Нас не интересует срок или цена продажи. Мы хотим оставаться владельцами акций неограниченное время, до тех пор, пока ожидаем удовлетворительного темпа роста внутренней стоимости компании. При инвестировании мы оцениваем себя в качестве бизнес-аналитиков, а не в качестве аналитиков рынка, специалистов по макроэкономике и даже не в качестве специалистов по ценным бумагам.

Наш подход позволяет использовать активный рынок ценных бумаг, так как он периодически предоставляет такие возможности, от которых просто текут слюнки. Но это отнюдь не определяющий фактор. Затянувшийся перерыв в торговых операциях с ценными бумагами, которыми мы владеем, обеспокоит нас не больше, чем отсутствие ежедневных котировок на World Book или Fechheimer. В конечном счете, наше экономическое положение определяется положением компании, которой мы владеем, не важно, принадлежит она нам полностью или частично.

Бен Грэхем, мой друг и наставник, уже давно описал, как нужно относиться к колебаниям цен на рынке. Я считаю, что именно такой подход в наибольшей степени способствует успеху в инвестиционной деятельности. Представьте себе, что биржевые котировки устанавливаются неким необыкновенно любезным г-ном Рынком, который одновременно является вашим партнером в частном предприятии. Что бы ни случилось, г-н Рынок ежедневно появляется у вас и называет цену, по которой он хотел бы приобрести вашу долю или продать свою.

Даже если ваше совместное предприятие имеет стабильные экономические показатели, г-н Рынок будет назначать цену хуже некуда. Все дело в том, что этот несчастный человек страдает неизлечимыми эмоциональными расстройствами. Иногда он пребывает в полной эйфории и замечает только благоприятные деловые факторы. Тогда он устанавливает очень высокую цену на покупку или продажу, поскольку опасается, что вы уведете у него долю и предстоящую прибыль. В другое время он пребывает в угнетенном состоянии и не видит в будущем ничего, кроме грядущих бед для вашего предприятия и для всего мира.

В таком настроении он называет очень низкую цену, так как боится, что вы можете сплавить ему свою долю. У г-на Рынка есть и другая подкупающая черта характера: он совсем не обижается, когда его игнорируют. Если сегодня его цена вам не интересна, завтра он предложит другую. Сделки заключаются по вашему усмотрению. При таких условиях, чем глубже его депрессия, тем лучше для вас.

Но, как Золушка на балу, вы должны принять к сведению одно предостережение, иначе карета и лакеи превратятся обратно в тыкву и мышей. Запомните — г-н Рынок должен служить вам, а не руководить вами. Вас должен интересовать его бумажник, а не его мудрость. Если в течение нескольких дней он ведет себя безрассудно, то вы можете или просто игнорировать его, или выгодно воспользоваться его неадекватным поведением. Но если хотите избежать катастрофы, не попадайте под его влияние. Если вы не уверены, что понимаете и оцениваете свое предприятие лучше, чем г-н Рынок, вы не должны вступать в игру. Как говорят игроки в покер: «Если вы играете уже 30 минут и до сих пор не выяснили, кто в игре простак, то вы и есть этот простак».

Аллегория с г-н Рынком, предложенная Беном, может показаться устаревшей в сегодняшнем мире инвестиций, когда многочисленные профессионалы и теоретики рассуждают об эффективных рынках, динамическом хеджировании и коэффициентах бета. Их интерес в этих вопросах понятен, такие таинственные методы просто необходимы для инвестиционных советчиков. В конце концов, разве смог бы какой-нибудь колдун добиться известности и богатства, если бы вместо магических снадобий раздавал банальный совет «принимать по две таблетки аспирина»?

Другой вопрос: в чем ценность этого эзотерического рыночного учения для не посвященного в него обычного потребителя? По моему мнению, успеха в инвестиционной деятельности невозможно достичь с помощью тайных формул, компьютерных программ или сообщений о поведении цен на акции и поведении рынков. Успех инвестора скорее зависит от того, может ли он сочетать в своей деятельности анализ авторитетных деловых оценок со способностью не подчинять свои суждения и действия влиянию крайне заразных настроений, витающих на рынке. В моих попытках обособиться от внешних влияний мне очень помог образ г-на Рынка, предложенный Беном. Я всегда держал его в уме.

Следуя учению Бена, мы с Чарли определяем успешность инвестиций на основе результатов операционной деятельности с рыночными акциями, а не на основе ежедневных или даже годовых котировок цен на эти акции. Возможно, некоторое время рынок не будет реагировать на деловой успех компании, но в конце концов обязательно подтвердит его. Как говорил Бен: «В краткосрочной перспективе рынок — это машина для подсчета голосов, в долгосрочной перспективе рынок — это весы».

Скорость, с которой рынок отреагирует на успех компании, не так уж и важна, если ее внутренняя стоимость увеличивается в достаточной степени. На поверку запоздалая реакция рынка может быть выгодна, так как в этом случае у вас есть возможность совершить больше полезных поглощений по выгодной цене.

Иногда, конечно, рыночная оценка компании может быть выше, чем та, что основывается на базовых факторах. Если такое случится с принадлежащими нам компаниями, мы их продадим. Иногда мы идем на продажу ценной бумаги за ее чистую или даже заниженную стоимость, если нам нужны средства для совершения покупки по более низкой цене или покупки, которая нам кажется крайне выгодной.

Однако необходимо отметить, что мы не продаем свои акции только потому, что они повысились в цене, или потому, что мы владеем ими уже долгое время. (Из всех принципов Уолл-стрит самый глупый следующий: «Вы не можете разориться, получая прибыль».) Любая ценная бумага останется в нашем владении до тех пор, пока существуют неплохие перспективы относительно доходности собственного капитала основной компании, пока компанией руководят квалифицированные и честные люди и пока рыночная стоимость не завышена. Наши страховые компании владеют тремя рыночными обыкновенными акциями, которые мы не собираемся продавать, даже если их рыночная цена резко возрастет. Для нас эти капиталовложения равносильны успешному подконтрольному нам предприятию. Другими словами, эти капиталовложения — постоянная часть Berkshire, а не товар, который мы готовы продать, как только г-н Рынок предложит за него достаточно высокую цену.

Позвольте добавить еще одно уточнение. Эти акции находятся во владении наших страховых компаний, и при крайней необходимости страхового возмещения чрезвычайных убытков мы скорее продадим некоторые из контролируемых нами компаний. Однако мы планируем свою деятельность таким образом, чтобы в этих продажах не возникло необходимости. Стремление иметь и владеть, которое разделяем мы с Чарли, предполагает набор личных и финансовых суждений. Некоторым наша позиция кажется в высшей степень эксцентричной. (Мы с Чарли давно следуем совету Дэвида Оджилви: «Проявляй свою эксцентричность в молодости, тогда в старости люди не будут считать, что ты впал в маразм».) Конечно, для финансового мира Уолл-стрит, зацикленного в последние годы на купле-продаже ценных бумаг, наша позиция может показаться странной, так как на этой арене слишком многие компании и фондовые биржи расцениваются лишь как сырье для торговли.

Наша позиция отражает наши личные качества и наши планы на будущее. Черчилль однажды сказал: «Вы создаете свои дома, а потом они создают вас». Мы знаем, какими мы хотим быть. Поэтому мы скорее согласимся на прибыль Х%, если при этом будем продолжать работать с людьми, которые нам очень приятны и которыми мы восхищаемся, чем реализовывать 110% X, обменяв эти отношения на неинтересные и неприятные. Вот вам небольшая задачка: если вы, не будучи заводчиком крупного рогатого скота, собираетесь питаться гамбургерами всю жизнь, какие цены на говядину будут вам выгодны — высокие или низкие? Если вы не производите автомобили, а просто время от времени их покупаете, какие цены на автомобили вас устроят — высокие или низкие? Ответы на эти вопросы очевидны.

А теперь задачка для выпускного экзамена: если в следующие пять лет вы собираетесь копить деньги, на какой уровень рыночных цен вы надеетесь — высокий или низкий? Многие инвесторы дают неверный ответ. Даже если они собираются в ближайшие несколько лет совершать нетто-сделки с акциями, они ликуют, когда рыночные цены растут, и впадают в уныние, когда цены падают. Получается, что они радуются повышению цен на те самые «гамбургеры», которые скоро будут покупать. Неразумная реакция. Радоваться должны те, кто в ближайшем будущем собирается продавать акции. Потенциальные покупатели явно должны предпочитать снижение цены.

Для акционеров Berkshire, не собирающихся продавать акции, выбор еще более очевиден. Начать с того, что наши владельцы автоматически экономят, даже если они тратят каждые лично заработанные 10 центов. Berkshire «откладывает» для них деньги путем удержания всех доходов и их последующего использования для приобретения компаний и ценных бумаг. Очевидно, что чем дешевле мы совершаем эти покупки, тем выгоднее для наших акционеров будет программа косвенных сбережений. Через Berkshire вы владеете значительными позициями в компаниях, которые постоянно совершают обратные покупки своих акций. Экономический эффект, который мы получаем от этих программ, возрастает при падении цен. При низком уровне цен на акции фонды, которые используются инвестируемой компанией для обратной покупки, увеличивают нашу долю во владении этой компанией больше, чем при высоких ценах. Например, выкуп акций, совершенный в прошлом году компаниями Coca-Cola, The Washington Post Company и Wells Fargo по очень низким ценам, принес компании Berkshire большую прибыль, чем сегодняшний выкуп по высоким ценам.

Поскольку в конце каждого года почти все акции компании Berkshire находятся в руках тех же самых инвесторов, что и в его начале, наши акционеры располагают определенными сбережениями. Поэтому они должны торжествовать, когда на рынке снижаются цены. Это позволяет и нам, и объектам наших инвестиций более выгодно использовать фонды.

Так что улыбайтесь, когда газетные заголовки кричат: «Инвесторы терпят убытки из-за падения цен на рынке». Про себя воспринимайте это так: «Тот, кто изымает капиталовложения, терпит убытки от падения цен на рынке, а тот, кто вкладывает, — извлекает выгоду». Хотя писателю не пристало говорить банальности, я все же напомню, что на каждого покупателя найдется продавец и что одному хорошо, то другому плохо. (Как говорят игроки в гольф: «Каждый удар, загоняющий мяч в лунку, кого-то делает счастливым».)

В 1970-1980-е годы мы получили огромную выгоду от низких цен, установившихся на многие акции и компании. Рынок, который в то время был очень враждебен по отношению к временным постояльцам в сфере инвестиций, был необыкновенно дружелюбен к тем, кто имел в ней постоянное место жительства. Последние годы подтвердили разумность нашей деятельности в то десятилетие, но теперь у нас появились новые перспективы. В своей роли корпоративного «эконома» Berkshire постоянно ищет пути разумного использования капитала, но, возможно, поиск интересных для нас возможностей займет какое-то время.